Пестрые мраморы отличаются замечательным разнообразием рисунка, тонов и оттенков, благодаря которому насчитывается много сотен сортов таких мраморов, и ни один их кусок не похож на другой. Раскраски этих мраморов необычайно разнообразны, и законы сочетания их тонов пока не установлены. В одной группе пестрых мраморов однообразные белые, серые, желтые или красные тона пересекаются жилками других цветов; эти жилки или тонкими, как паутинка, ветвящимися нитями пересекают камень, или сливаются в крупные ветви и целые стволы. Крупные жилы — белые в красном, красные в белом, золотистые в черном, черные в золотисто-желтом, — ветвясь, то врываются, то как бы растворяются в общем тоне камня. В более редких сортах жилки разных цветов пересекаются пестрой чередой, давая сложнейший переплет, в котором все сливается в общий клубок жил и ветвей, пересекающих друг друга и создающих пестрый ковер.
Другую группу пестрых мраморов составляют слоистые камни серых и белых тонов, хорошо нам знакомые по облицовкам станций московского метро, где широко применялся полосатый уфалейский мрамор Урала и газганский мрамор из Средней Азии с чередованием нежных желтых, розовых, серых и белых тонов. Рисунок их зависит от направления разреза: при распиливании по слою получается однообразная или пятнистая окраска, а в крест слоя — полосчатая красивая структура.Если разрез прошел под острым углом к слоистости, можно получить картину волнующегося моря, которую так часто дает уфалейский мрамор в косых сечениях. В других пестроцветных мраморах пятна чередуются в неправильном порядке, и трудно отыскать в них какую-либо закономерную смену. Достаточно вспомнить пестрые, желто-красные с бурыми пятнами крымские мраморы, мимо которых каждый из нас так часто проходит, спускаясь по лестницам московского метро. Но самыми замечательными пестроцветными камнями являются мраморные брекчии. Проф. Зейпп в своей работе «Исследование итальянских декоративных материалов» (1911) установил широкое применение брекчии в древнем Риме, особенно в императорский период. Раскопки показали, что главное внимание уделялось полихромным, многоцветным брекчиям, а также мраморам с обломками кораллов или раковин, дающим на солнце блеск перламутра (так называемая люмохелла). Мраморные брекчии могут различаться по своему происхождению, по окраске, по размерам обломков, по характеру цементирующего материала. В одних случаях мы имеем дело с псевдобрекчией — раздавленным камнем, обломки которого незаметно сливаются с окружающим их пестрым ковром того же мрамора; в настоящих же брекчиях, связанных с геологическими разломами, между обломками и цементом нет ничего общего по структуре и цвету.
Известны десятки различных таких брекчии, придающих особую красоту замечательным произведениям архитектуры Венеции, которая всегда к искусстве близко стояла по своим вкусам к Востоку. Сложные химические процессы определяют образование цветных мраморов, и не всегда ясны геологические условия, которые создали ту пеструю палитру красок, которой мы восторгаемся в мраморных облицовках и изделиях. Во всех почти странах известны пестроцветные мраморы. В начале XIX в. в Норвегии была открыта замечательная бело-розовая брекчия, в которой обломки породы как бы обтекаются зеленоватыми морскими волнами. Очень много разнообразных цветных мраморов дают Германия, Бельгия и Франция. Среди бельгийских камней особенно известен красный мрамор с белыми пятнами и жилами, столь часто называемый «колбасным». Во французских Пиренеях встречаются темно-красные мраморы с белыми пятнами, черные с золотистыми жилками, охристо-желтые с красными разводами. Много прекрасных цветных камней давала древняя Греция, славившаяся также белыми статуарными мраморами. Около Лариссы в Фессалии известны брекчие-видные змеевики с пятнами белого и светло-зеленого кальцита, которые под названием «вердеантико» получили широкое применение в эпоху расцвета Рима; позднее в огромных количествах этот фессалийский мрамор шел на украшение храма св. Софии в Константинополе. Месторождения его были забыты и потеряны, пока в 1886 г. их заново не открыли англичане, и мрамор под именем фессалийского стал широко применяться в разных постройках нового времени, особенно в России, куда он ввозился через Одессу. Под общим именем нумидийских известны экзотичные и изящные мраморы Туниса и Алжира. Их желтые, палево-розовые и коричневатые краски богаты и причудливы, рисунок тонок и резок. Добыча их началась за 200 лет до н. э. и они были в моде в эпоху Нерона. Громадными богатствами цветного мрамора располагает Италия. Сотни его разновидностей описывают старые знатоки итальянских мраморов, известных еще со времен этрусков; они создали славу, красоту и многообразие тонов древних зданий Рима, Флоренции, Пизы, Сиены, Венеции.
Вот знаменитый мрамор «паво-наццо» (pavonazzo) — красный, желтоватый с золотистыми и темно-красными жилками; сочетание тонов в нем напоминает цвета павлиньих перьев, чем и вызвано название этого мрамора (по-итальянски «pavone» — павлин). Вот брекчия «di seravezza», прекрасный камень из белых, желтоватых, красноватых, фиолетовых, а иногда даже ярко-зеленых обломков. Исключительная красота этой брекчии привлекала особое внимание художников древнего Рима и Франции, куда он вывозился в XVIII в. Вот знаменитые сорта веронского красного мрамора, мягкого красивейшего камня с миндалевидными розовыми пятнами и редкими белыми жилками. Он прекрасно гармонирует со сверкающей бронзой во Дворце дожей в Венеции. Вот портор — носитель золота (Porte d’oro) – замечательный мрамор черного цвета с тонкими золотыми жилками. Каменоломни этого камня расположены в Лигурии, на месте, где стоял раньше храм, посвященный Венере. С ним связано много исторических воспоминаний, описанных в романе Жорж Санд «Он и она». Здесь прервем наше описание, так как для мрамора, тем более пестро-цветного, трудно найти подходящие слова. Нельзя выразить словами ни узора, ни различной структуры, ни пестрых тонов, ни всего того разнообразия, которое сделало его одним из самых замечательных архитектурных материалов. Даже в лучших цветных рисунках нельзя передать всю сложную гамму оттенков, которую дает нам мрамор в самих месторождениях. Необходимо сказать несколько слов о пестроцветных мраморах нашей родины. В погоне за лазуритом, нефритом, яшмами, порфирами и агатами мы забыли, что природа наделила нас совершенно исключительными по красоте и разнообразию мраморами. Как нежно и гармонично переплетаются в крымских мраморах желтые, красные и бурые тона и как неожиданно выплывают на этом теплом фоне отдельные раковинки и кораллы! Красные и фиолетовые, с остатками кораллов и белыми нежными жилками, мраморы Нижнего Тагила превосходят знаменитый пестрый мрамор Бельгии; замечателен полосатый офиокальцит Медведевки на Южном Урале с мягким чередованием зеленых и серых тонов, серо-белые волны мраморов Уфалея… Не перечесть тех разнообразных раскрасок, которыми наделила мраморы уральская природа, Только еще начинают раскрываться богатства Сибири, Дальнего Востока пестрым 5 мрамором — розовым и белым, голубым и зеленым. Наконец, старый район Тивдии — Белой горы, месторождение розового доломита в Карелии. Трудно себе представить что-либо прекраснее, чем знаменитый розовый зал Русского музея в Санкт-Петербурге, одетый камнем этого месторождения.
«В полумраке туманного вечера входим мы в Мраморный зал. Зажигаются огни. Одна за другой убегают серые тени, яркие лучи заливают розовые мраморные стены, розовые колонны, розовый пол… Плиты камня своим пестрым затейливым рисунком улыбаются нам; кажется, что все недостатки, все жилки, трещинки, включения, — все превращается в достоинства камня,который то говорит что-то своим рисунком, то манит своей прозрачностью, то отбрасывает своей гордой фарфоровой поверхностью лучи света. …Розовый мрамор стен сиял своей вечной неизменяемой красотой, для которых нет ни слов поэта, ни кисти художника».
