Ожерелье «Гривна»

Ожерелье «Гривна»Гармоническая соподчинённость конструктивного и декоративного отличают её ожерелье «Гривна» (1967 г.). Благодаря простейшим орнаментальным мотивам достигается ощущение пластической активности художественной формы украшения, прообразом которого послужили ранние славянские обереги, «закрывающие» выходы из одежды. Используя не только художественные, но и культовые традиции древнерусского искусства, М. Тоне создала произведение, отвечающее всем современным тенденциям.

На «станковизацию» тут работает образная информативность, «декоративность» подчёркивается орнаментальной конструктивностью композиции, а «пластичность» усиливается сочетанием в орнаментике плоскостных и объёмных элементов.

Иной характер работы представляет творчество Инессы Бешенцевой.

Будучи по натуре романтиком, человеком поэтического склада, она вдохновляется образцами древнего искусства, придумывая современные ювелирные украшения «по народным мотивам».

Находясь во власти стихии народной традиции, художник нередко впадает в «этнографизм».

Таковы, например, её бусы «Ажурные» (1969 г.). Более деликатное отношение к художественному наследию прошлого раскрывается в произведениях Зинаиды Зенковой, заслуженного художника России, знающего русское традиционное искусство не только по книгам и музеям, но и по активной многолетней работе с мастерами ювелирных центров.

Имена Александра Голикова и Юрия Савельева были широко известны в России во второй половине 1960-х и первой половине 1970-х годов.

С их творчеством связана последняя попытка модернизировать приёмы русских национальных мастеров.

Выпускник Красносельского техникума художественной обработки металла (Костромская область) А. Голиков с 1955 по 1973 год работал ведущим художником филиала Бронницкого ювелирного завода в селе Синькове — старинном центре плетения цепочек и кольчуг.

Авторское ручное исполнение их основы — традиционной плоской цепи — само по себе было шагом к созданию оригинального современного украшения.

Но художник этим не удовлетворился.

Господствовавшая в конце 1960-х годов тенденция к декоративности требовала ярких решений.

Кабошоны из малахита, аметиста, топаза, бирюзы и других полудрагоценных и поделочных камней украсили цепочечные «воротники», «вязки», браслеты.

В процессе работы А. Голиков создал широчайший ассортимент изделий на основе цепочек.

Его яркие украшения «по народным мотивам» при этом всё больше отдалялись от сути и смысла народной традиции.

Браслеты казались слишком тяжелы для рук, а гривны или ожерелья не отличались пластичностью.

Все они были нефункциональны и программно выставочны.

В творчестве ленинградских художников народная тематика не получила столь широкого распространения, как у москвичей.

Своеобразную дань национальным традициям заплатила Ю. Паас-Александрова в серии украшений 1965 года (брошь и серьги из гарнитура «Апис», подвески «Пегас», «Золотой петушок», «Козлик», «Ослик», «Конёк-Горбунок», выполненные в технике скани).

Традиционная ювелирная техника в руках художника преобразилась в новый скульптурный приём.

Рисунком скани и светотенью мастер определял характер сказочных и мифологических персонажей: лёгкость и стремительность Пегаса, тревогу сидящего на спице Золотого Петушка и томную сонливость «Козлика».

С конца 1960-х годов в советском ювелирном искусстве расширился сюжетно-тематический диапазон.

Наряду с народной тематикой в него проникли повествовательно-изобразительные мотивы, посвященные явлениям природы и приметам общественной жизни (дождь, водопад, салют, космос).

Тематическое многообразие часто как бы не соглашалось с жанровыми ограничениями, взрывало их, что вызывало увеличение размеров произведений (нередко колье напоминали панно), расширяло содержательность образов, а главное — открывало дорогу в ювелирное искусство художникам с иной системой мышления.

Так, Владимир Зотов, живописец по образованию, использовал при создании украшений приём орнаментализации сюжетного мотива.

Другое отличительное свойство его произведений — крупномасштабность.

В. Зотов, несомненно, был одним из самых ярких приверженцев тенденции к станковизации.

В декоративном направлении, находившемся в постоянном взаимодействии с различными видами изобразительного искусства в пространстве выставочного зала, развивались новые по форме сюжеты и темы.

Благодаря этому оно приобрело духовную, мировоззренческую окраску, что раньше считалось уделом только изобразительных искусств.

Тенденция к «духовности» и «аналитичности» в современном понимании проявилась в ювелирном деле лишь ближе к 1970-м годам.

В этих рамках было создано колье Ю. Паас-Александровой «Первый бал» (1967 г.) — в виде капли голубого кварца в тончайшей оправе, соединённой с гривной простой полоской металла, которая декорирована двумя строгими объёмными треугольниками.

Это колье было первым произведением в советском ювелирном искусстве, упоминаемым критикой в качестве примера «образного решения темы».

Автор принципиально по-новому отнеслась к гармоничному пропорциональному соотношению частей, создающему не просто красивое украшение, но эмоционально значительный образ — «символ открытости, душевной чистоты мысли и чувства, взволнованного ожидания чуда, связанного с первым в жизни балом».

Столь высокого уровня художественно-образного решения, основанного исключительно на игре пластических свойств материалов, в современном отечественном ювелирном искусстве удавалось достичь немногим художникам.

Пожалуй, только работы М. Тоне могли соперничать с произведениями Ю. Паас-Александровой.

В противоположность чувственной образности последней для М. Тоне характерна конструктивная строгость, граничащая с аскетизмом.

Эти два мастера — знаковые фигуры творческой России XX века.

В их работах сформулированы основные принципы, на которых вырастет ювелирное искусство 1970-х-начала 1980-х годов.

Нельзя не отметить, что на формирование новых взглядов в российском ювелирном деле существенно повлияло близкое знакомство с современным искусством Европы и Америки, состоявшееся на многочисленных международных выставках и симпозиумах.

На Западе к тому времени уже накопился опыт создания эстетически самодостаточного украшения и завершился процесс размежевания утилитарного (массового промышленного) и уникального (оригинального творческого).

Последнее, в свою очередь, отказалось от следования моде, превратившись в автономный вид пластического искусства.

Всё это в какой-то степени скорректировало пути, по которым развивалось отечественное ювелирное искусство.